«Дайте два»: О карнавале в Мумий Тролль баре, случайном фите с Невзоровым и основном законе музыки
Рок-концерты – это всегда событие. Мы приходим на такие мероприятия чтобы пообщаться, хорошо провести время и, конечно же, послушать музыку. Мы ждем выхода на сцену любимого исполнителя, с удовольствием подпеваем, слэмим или просто прыгаем на месте. Конечно, музыка – главное, но приятно, когда концерты проходят атмосферно — спецгости, публика в карнавальных костюмах, а каждая песня – это театральное действие. Именно такая обстановка была на одиннадцатилетии известной рок-группы «Дайте два» 25 ноября в «Мумий Тролль Music Bar». Мы не могли обойти такое событие стороной и постарались поподробнее расспросить вокалистку и лидера группы Людмилу «Тёщу» Махову об интересующих нас моментах.
Почему вы отнекиваетесь от жанра панк-рок?
Л.М.: Мы не отнекиваемся от панк-рока, мы и есть панк-рок. У вас просто неправильная информация.
Насколько я знаю у вас литературное образование…
Л.М.: Нет, я лингвист и теоретик перевода. Лингвистика — это точная наука. Теория перевода — тоже точная наука. Это как высшая математика среди гуманитарных дисциплин. Поэтому, когда мне говорят, что я поэтесса, мне как истинному панк-рокеру хочется разбить нос этому человеку. Я не сочинила ни одного стихотворения в жизни, только тексты песен. Не важно, своя музыка, или чужая, но на момент написания текста она обязательно должна быть. Если вы меня сейчас попросите сочинить стишок, то я отвечу, что не умею этого делать. Однажды в детстве маме на восьмое марта сочинила, но сами понимаете, это было фуфло, с тех пор не рискую.
То есть, вы точно разделяете стихи и тексты песен?
Л.М.: Конечно, это как оптика и акустика. Вроде разделы физики, но такие разные. Однажды меня пригласили судить конкурс поэтов, так я чуть со стыда не провалилась. «У вас тут анжамбеман страдает, строфа уехала» — говорили другие судьи, а я ставила оценки по принципу «понравилось», или «не понравилось». Я теоретик перевода и лексиколог, поэтому мне очень тяжело сказать, что там у кого страдает и куда оно уехало.
Есть любимое стихотворение, которое вы бы хотели исполнить как песню?
Л.М.: Оно короткое, там нечего исполнять, если только в качестве какого-либо Drum ‘n’ Bass микса. У Ахматовой есть прекрасное стихотворение «Я научила женщин говорить».
Могла ли Биче, словно Дант, творить,
Или Лаура жар любви восславить?
Я научила женщин говорить…
Но, Боже, как их замолчать заставить!
Однажды мне надо было сочинить для проекта Ильи Чёрта «Аудиостихия» музыку, и там у него было тоже короткое стихотворение, что-то о дзен-буддизме и всемирной благости, а так как стихотворение короткое, мне пришлось размазать его на три минуты — получился какой-то «гоа-транс-микс».
Ты часто говоришь, что у хорошей музыки нет конкретного формата. С твоей точки зрения какие отличительные признаки хорошей музыки?
Л.М.: Её должно быть приятно слушать. Основной закон музыки, как мне сказала мой преподаватель по классу скрипки в музыкальном училище Людмила Наумовна Гуревич — это не правильная постановка рук или ещё что-то, а хорошее звучание. Хорошая музыка — хорошо звучит. Другой вопрос, что для кого-то и «Владимирский Централ» на расстроенной гитаре хорошо звучит. А как теоретик перевода, я добавлю к этой фразе, что ещё важен контекст. Мы однажды с упоением слушали Тимати просто потому, что он очень хорошо подходил по контексту. Конечно же это не моё, но тогда это было очень хорошее первое января.
Как ты относишься к выражению «Бабам в роке не место»?
Л.М.: Хорошо. Женщина — это кухня, церковь и дети, как говорят немцы. Это сложно и очень важно. Рок-индустрия проще, но там нужен особый склад мышления, которым женщины не обладают. Мне пришлось много раз голову себе сломать и систему ценностей снести, чтобы удержаться в профессии. Не знаю, разумно ли было так поступать, но с этим уже ничего не поделаешь. Хотя на каждое правило можно найти исключение. Например, звезда русской классической музыки, Ольга Егорова, которая будет сегодня специальным гостем на нашем концерте, не просто крутой музыкант и композитор, она еще и образцовая мать двоих детей. Поэтому может бабам в роке и не место, но в классической музыке и кантри с точностью до наоборот.
У вас был концерт в акустическом формате. К акустике у рок-музыкантов двоякое отношение, кто-то считает такие концерты халтурой, а кто-то уверяет, что это другое звучание известных всем песен. Какая у тебя точка зрения?
Л.М.: Снова всё зависит от контекста. Кто-то может играть один на расстроенной гитаре и делать это органично. Например, если бы мне предложили выступать одной с акустической гитарой, то я бы точно отказалась. Играю на гитаре, но очень плохо. Аналогичным бы был и ответ, на предложение выступать соло на фортепиано. Акустика — это интересно, это всегда эксперимент. Например, посмотрите концерт «Korn — MTV Unplugged» или знаменитый концерт группы «Нирвана» MTV «Unplugged in New York». В частности, на упомянутом концерте группы «Korn» используются разные интересные инструменты, люди сидят в масках, это очень необычно и здорово. Отчасти мы вдохновлялись этим концертом создавая наш. Отличие состоит в том, что у нас не акустика. Я хочу ближе к лету где-нибудь на веранде сыграть нечто подобное в акустическом формате. Или к следующему лету, не знаю. На подготовку уйдёт много времени, но это будет красиво.
Вы в своих песнях поднимаете социальные проблемы, но не поёте о политике. Почему?
Л.М.: В своих песнях мы чаще поднимаем вопросы внутренней борьбы. О политике поют почти все, кроме нас. А если все с крыши прыгнут — мы тоже должны? Участники «Дайте Два» — взрослые люди со сформировавшимися политическими точками зрения, но это всё «для дома, для семьи». Сейчас все стремятся навязать публике свою политическую позицию, но мало кто объясняет, почему это им так важно. Нам вот важно, чтобы наши слушатели не были стадом баранов, а навели порядок в собственных головах, чтобы побеждали собственные слабости, думали о хорошем и не забывали о своих истинных ценностях. Политика к этому тоже имеет отношение, но опосредованное. Это же неожиданно популяризованная тонкая материя, в которой нужно хорошо разбираться, чтобы о ней говорить. Информация из медиа-среды не позволяет составить такое мнение, которым было бы не стыдно делиться. В телевизоре и интернете вообще всё плохо, я считаю. Например, с 2010 года я не смотрю телевизор вообще. В интернете интересуюсь науч-попом, но и там ереси очень много. Развлекательный контент научились делать неплохой, с этим лучше и проще получается, чем с наукой. Вот, Дудя недавно всего пересмотрела. Я бы пошла к нему на интервью даже бесплатно, так как я считаю, что он очень хороший собеседник, грамотно говорит и правильно ставит ударения, один раз только облажался, но вообще мир не без лажи. Вот все о политике думают, а меня беспокоит мировое несовершенство. Настолько, что в своё время покупала себе несимметричную обувь, то есть чтобы рисунок на правом ботинке чуть-чуть отличался от левого, полезная штука оказалась, в трудную минуту смотришь вниз и понимаешь, что мир не идеален, но в нём надо жить. Вот взять хотя бы Невзорова. Это же такая фигура для людей нашего поколения. У нас были Хрюша, Степашка, Хоха, Веснушка и Невзоров. Не смотря на то, что я бы ему возразила как человек, как обладатель политической позиции, в конце концов, я бы ему как баба возразила, но при всём при этом он важная фигура для тех, кто смотрел телевизор в конце восьмидесятых. Он настолько харизматичная личность что недавно, когда делали кавер на песню «Пистолет» группы «Tequilajazzz», мы с Максимом Фирсовым хотели добавить в проигрыш речь какого-нибудь человека. Придумали, что хотим кого-то известного, связанного со стрельбой и с Петербургом. «Так это же…» — решение было принято единогласно. Так у нас случайно появился совместный трек с Невзоровым. Если когда-нибудь он его послушает и предъявит, то мы будем пытаться довести друг друга до сердечного приступа. Не знаю, кто «победит». На моей стороне молодость, на его – опыт.
Бесит ли вас, когда путают ударения, поправляете ли?
Л.М.: Редко. Это не всегда уместно, а при большом скоплении людей просто непристойно. В приватной беседе могу, но очень редко. Бесит другое. Вот говоришь правильно, точно знаешь, что правильно говоришь, а тебя какой-нибудь выскочка при людях поправляет. Вы знаете, такое слово «хоругвь» в единственном числе? Это флаг, церковное знамя, которое несут. Все привыкли к произношению этого слова во множественном числе (хоругви), потому что одну хоругвь несут редко. Так вот, сижу я как-то в баре с экс-ведущим одного из государственных телеканалов и сыном очень известного художника в баре, и они все старше и умнее меня. По ходу разговора из недр контекста выплывает слово «хоругвь». Меня сразу попытались поправить, уверили, что надо говорить «хоругвий» , но я победила, ткнув им в лица википедией из телефона с воинственным возгласом «хоругвий, ребят, у вас в штанах». Если кажется, что я что-то неправильно сказала — лучше не исправлять, а то можно нарваться на правильный вариант с комментариями.
Почему нет текстов с ненормативной лексикой?
Л.М.: Потому что я — принцесса эвфемизмов. Могу изящно пропагандировать все разновидности грехов с их помощью. Однажды нашу песню «Пятая масть», в которой, можно сказать, заключено всё мировое зло, поставили на «Нашем Радио» в два часа дня. Тогда я поняла — это настоящая победа и можно делать всё, что угодно.
Очень часто проводят параллели между тобой и Лусинэ Геворкян или Нуки. Как ты к этому относишься?
Л.М.: Это честь для меня. Они красивые и успешные девицы с золотыми голосами, поэтому, когда меня сравнивают с ними — радуюсь.
Я знаю, что к вашему творчеству имеет отношение Константин Кинчев. Расскажи о впечатлении от работы с ним?
Л.М.: Тончайший умнейший человек, с научным подходом к творчеству и истинный джентльмен. Я ему благодарна по гроб жизни за то, что он вынул меня из музыкального небытия. Безусловно, благодаря Константину Евгеньевичу многие двери открылись для нас гораздо легче, но его положительные отзывы о нашем творчестве — не панацея. От себя лично хотела бы добавить, что он приятнейший человек в плане совместной работы. Например, сейчас мы трудимся над совместным треком, ну как трудимся, я прислала ему демку, а он прислал мне уже через два дня свои вокалы идеально сделанные. В плане «рок-делопроизводства» стараюсь быть на него похожей.
О текстах ваших песен говорят, что интересные, но какие-то замороченные. Этот так?
Л.М.: Нет, просто сейчас волна массовой деградации пошла, люди не знают значение слова «удручающий», или что такое телескоп «Хаббл», хотя это всё из развлекательного сегмента Интернета. В общем, все, кто так считают — пусть учат матчасть. Эта музыка для сильных и умных. Если не тянете — вы не из этих.
Сама слушаешь свои трэки?
Л.М.: Сейчас всё чаще да. Раньше нет, а сейчас часто слушаю. Например, под альбом «Против Всего» люблю летать в самолетах. И недавно вышедший «Пистолет» раз 100 переслушала.
С твоей точки зрения, чем сейчас отличаются начинающие музыканты от начинающих музыкантов твоей эпохи?
Л.М.: Они точно меньше пьют. Наше поколение воспитано не в спортивном зале, мы все только после тридцати спортом занялись. Если вернуться опять к вопросу о Константине Евгеньевиче, то когда я его увидела в первый раз, я была очень далека от спорта. Мне было где-то двадцать пять, я играла всю жизнь на скрипке. Из спорта мне была близка только стрельба, так как у скрипача сильные руки. А он объяснил мне, что умение стрелять не поможет вывезти большой концерт. Нужна физподготовка. Так был куплен первый абонемент в спортзал.
У нашего портала есть традиция задавать нестандартные вопросы, чаще всего не связанные с тематикой диалога. Скажи, что для тебя свобода человека в философском плане?
Л.М.: Это безопасность и возможность менять местоположение в пространстве.
Спасибо, Людмила, точнее и не скажешь.
Учился правильно ставить ударения и думал об акустических концертах, корреспондент портала Koi
