Джанго: Наши враги решили усилить границу не просто как линию, проходящую на земле, а как линию проходящую в душе народа

Сегодня мы хотели бы представить интервью с человеком, знакомство с творчеством которого, у большинства наших читателей или пока еще не состоялось или состоялось, но в виде одной песни. Дело в том, наш отечественный фильм «Бой с тенью» смотрели многие, но не многие интересовались, кто же автор, не побоюсь этого слова Культовой композиции — «Холодная весна». Этот трек необычайно гармонично вливается в идеологию фильма, заставляя всех нас задуматься о тех периодах жизни, когда время года должно было заставлять нас просыпаться и радоваться после холодной зимы, но мы были заняты своими проблемами и оставались один на один со своими переживаниями и заботами.

Представим нашего собеседника — Алексей Поддубный, более известный как исполнитель под творческим псевдонимом Джанго. Именно он автор этой нашумевшей песни, а также  исполнитель и автор великолепных композиций не так широко известных простому обывателю, но от этого не перестающими быть интересными, гармоничными и мелодичными.

Алексей, здравствуйте. На самом раннем этапе своего творчества вы сочиняли песни на английском языке. Потом вы начали писать на русском. Но, Вы очень трепетно относитесь к русскому языку, с ваших собственных слов: «язык — это душа народа». Почему же вы начинали писать песни на языке, который не являлся для вас родным?
Это очень интересный вопрос. Я думаю, что это больше вопрос эволюции — всё развивается. В принципе, для меня это могло никогда не открыться. Сейчас я понимаю, чем в то время я со своими товарищами музыкантами занимался. Мы делали попытки повторить звучание западных коллективов, которые нам нравятся. Нам нравился «Radiohead», нам нравился «Red Hot Chili Pepers», то есть вся новая волна американской альтернативной музыки, а так же Брит-попа. Конец 90-х годов для нас был наполнен огромным количеством удивительной музыки, очень романтичной и мелодичной. Эта волна накрывала нас с головой и хотелось сделать нечто подобное. Поэтому мы с моим приятелем Максом попытались сделать такую мини-группу из двух человек. Мы ушли с работы, я продал машину, чтобы купить оборудование, мы начали пытаться что-то делать. Это, несомненно, хороший опыт, когда в последствии я уже стал Джанго, он мне очень сильно помог. Я остался совершенно один и этот опыт звукозаписи помог мне решить много проблем, так как приходилось выполнять работу и автора песен и аранжировщика и продюсера. Я знал как свести, как порезать композиции в программе для обработки звука. Это было моё наследие. Необходимо понимать, что написание песен на русском языке в городе Киеве — это отдельная тема, так как в то время мы тяготели не к смыслам песен, а к эффектному выражению. На Украине и сейчас множество коллективов, которые превосходно копируют западную музыку. Украинский язык практически превратили в английский, а сейчас я вижу, что аналогичная ситуация происходит и с русским зыком. Прямо какое-то дежавю. Рэп исполнители, которые сейчас очень популярны, наполняют русский язык английскими звуками. Это какая-то игра с ритмикой языка, возможно, тоже своеобразная эволюция, но больше похоже на какое-то клише «чтобы звучало круто». Вот и мы в то время стремились, чтобы звучало как у них и чтобы звучало круто. А русский язык включил уже совершенно другие механизмы. Когда ты начал переживать и плакать над своими собственными текстами, когда тебя буквально разрывало от эмоций, когда ты нашел такую нужную тебе строку из обычных русских слов — вот тогда я стал искать свой собственный голос. Уже тогда мне не нужно стало копирование. Я стал выбирать себе жанр. Например, песня «Лето на семнадцатой аллее» у меня в сербской манере исполнения. Мы летали в Сербию специально, чтобы с оркестром Бобана Марковича записать эту композицию. Другие песни у меня в других стилях, например песня «Венгерка» ушла в сторону испанской музыки, мне нравился Брит-поп и песня «Вчера, сегодня, завтра» логичное наследие этого стиля. Но это музыка, а сам текст — это переживания, это поиск слов, которые собираясь в строки уже диктуют свои собственные сюжеты. Даже в те далекие времена творчества на английском уже присутствовало что-то поэтическое. Об этом говорит тот момент, что прежде чем записывать песни на студии мы отправили тексты своим друзьям в Англию, вместе с демо-записями. Оттуда мы, как копировщики, хотели получить отзыв «насколько круто у нас всё получилось, как здорово мы повторили вашу стилистику». Но отзыв был совсем другой: им там понравились тексты, а про музыку не было ни одного слова. Ребята из Англии прокомментировали, что у них так тексты никто так не пишет, что это совершенно необычный взгляд. Такие мысли как у вас, сказали они, совершенно отсутствуют в нашей стилистике, «это что-то ваше, что-то русское». Поэтому, мы изначально копировали, а сейчас, познав какие есть возможности, что нам открывает язык, мы ищем свой путь и пробуем себя в разных музыкальных жанрах, оставляя тексты исключительно на русском языке.

В вашем документальном фильме, посвящённом записи альбома «Выше, еще» вы говорите, что для вас очень важно записывать некоторые вещи сразу всем вместе, что достаточно сложно, так как в случае ошибок, придётся всех собирать опять заново. Насколько это объективно необходимо при записи альбома?

На самом деле это каноническая вещь, если играете «вживую» вместе. В этом случае вам необходимо хотя бы ритм секцию записать вместе. Просто необходимо, чтобы участники группы сыграли композицию от начала и до конца «на одном духе и в одном пульсе». Даже если музыканты играют под метроном, то всё равно будут какие-то отклонения: чуть-чуть вперёд, чуть-чуть назад. Это важно, именно это не всегда учитывалось мной в самом начале, например, если по задумке надо дать всплеск на припев или какую-то выделенную фразу, то делать это необходимо всем вместе. В противном случае вам надо писать четкий план исполнения каждой песни. Конечно, можно всем записываться отдельно и получится хорошо, это не догма. Просто в упомянутом альбоме часть композиций мы записывали именно таким образом. Например, в той же песне «Лето на семнадцатой аллее» мы записали отдельные части композиции в Киеве, а часть приехали в Сербию и записали там. Тот же самый Бобан Маркович играл соло на трубе, он не сыграл его так от начала и до конца, как оно вошло в композицию, он наиграл кусков. А именно эти куски я потом клеил в единую секцию. Возможно, что та часть, которую он играл в начале я переставил в самый конец. Поэтому технологий записи может быть много, мы используем разные подходы.

Когда вы еще были в армии вы принимали участие в кастинге на гитариста группы «Браво», но когда увидели всё это, вы решили отказаться от дальнейшего участия в конкурсе. Группа «Браво» в то время была необычно популярна, почему вы приняли такое решение?

Да, в то время группа была на вершине успеха, это был примерно 88 год, и мы даже иногда слушали их композиции в Ленинской комнате. К этому времени они расстались с Жанной Агузаровой, они что-то меняли в группе и им нужны были музыканты. В то время была очень популярна газета «Московский Комсомолец», в конце неё была рубрика «Звуковая дорожка» — в ней появилось объявление, что группа «Браво» ищет в свой коллектив барабанщика и гитариста. К этому времени я много занимался на гитаре. Я совмещал свои занятия вместе со службой, зачастую за счет сна. Я напросился в увольнение, объясняя причину и не понимая абсурдность ситуации. Полное сумасшествие, так как я солдат срочной службы и кто меня возьмет, а даже если и возьмут, то что дальше, так как со службы так просто не уйти. Я сам не знал, на что рассчитывал. Но всё же я туда пошел. Формат кастинга заключался в том, что надо было прийти со своей кассетой и на эту кассету они сбрасывали некую фонограмму, для барабанщиков одну версию, для гитаристов другую. Я встал в очередь для гитаристов и до моей очереди я уже успел несколько раз прослушать те фрагменты, которые они предлагали. Там надо было сочинить гитарную партию. В общем, всё что ты смог бы тогда нафантазировать, ты должен был записать и им эту кассету отдать. Я был тогда более максималистом чем сейчас, я послушал эти фрагменты несколько раз и понял, что мне это совсем не нравится. Я решил не соваться туда, где мне не нравится — развернулся и ушел смотреть на Москву в оставшееся время увольнения.

По мнению очень многих ваш тембр голоса похож на тембр голоса Николая Расторгуева. Это случайность или есть какой-то интерес к композициям группы «Любэ»?

Случайность заключается именно в том, что наши тембры в чём-то похожи. У меня несколько этапов взаимоотношения с группой «Любэ». Кода я услышал их в первый раз — это была катастрофа, мне совершенно не понравилось. Всякие «атас» и «рабочий класс», для меня, как человека, воспитанного на хорошей музыке, поверг в шок. У меня была одна мысль: кто и как пропустил это всё в эфир и зачем это надо слушать? Если сказать кратко — у меня была целая гамма отрицательных чувств. А вот когда у них начался этап патриотического творчества, это время появления такой песни, как «Позови меня на закате дня», то тут отношение к ним изменилось. Поменялось и их творчество, они пересмотрели концепцию, там всё же Игорь Матвиенко сочиняет тексты. Вот тут-то и можно провести параллель с моим творчеством, в котором я сам сочиняю музыку и пишу тексты песен. Они, с моей точки зрения, очень здорово и очень душевно попали в матрицу русской музыки. Любой, кто будет сочинят в подобном стиле сразу будет похож на группу «Любэ». Не могу сказать, что я слушаю их песни, но как автор текстов, я, несомненно, уважаю творческий прорыв этого коллектива и их труд. Написано очень профессионально и здорово, добавить нечего.

Ваши тексты песен очень интересны, но в то же время и музыка не отстаёт от них, она богата, разнообразна и насыщенна, например, множеством перкуссионных элементов. Возникает вопрос, что для вас первично: тексты или музыка?

Несомненно, моя мечта, как человека пишущего и сочиняющего музыку это всё сочетать и не выделять ничего из этих двух составляющих. Мне как автору хотелось бы соединить мелодию и глубину текста в единый рисунок, то есть все составляющие композиции должны быть неразрывно связаны в одно законченное произведение. Если текст задумывается как хулиганский, то под его стать всё должно быть аранжировано и спето, а если текст задумчивый, то и музыка должна подходить под этот настрой. Музыка сейчас очень сильно развивается, добавляется много электронных элементов, которые я так же бы хотел использовать. Но я выбрал для себя направление «живой» музыки. Перкуссия, на мой взгляд, когда у тебя живые барабаны, бас и акустическая гитара, на которую я всегда делаю упор больше чем на электрогитару — так было всегда, придаёт некую изюминку звучанию, которая отдаляет это звучание от звучания русского рока. При всём при этом — это не перкуссия ради перкуссии, она делает некий «смак», это должно ощущается как нечто чувствующееся на вкус. Например, для меня перкуссионные составляющие в своих композициях идеально делает Стинг и Питер Гэбриэл. В их композициях перкуссия звучит просто изумительно, более того, когда он опирается на некие национальные особенности, то это звучит в несколько десятков раз лучше. Например, Питер Гэбриэл, когда делал перкуссию к саундтреку фильма «Последнее искушение Христа», он опирался на характерное звучание на ближнем востоке. Именно этот приём даёт вам ощущение полного присутствия на месте происходящих событий. Понимаете, это не просто, когда берут гитару или орган и поют вам о Христе, который идет по пустыне, нет, все эти инструменты, своим звучанием сразу погружают вас в атмосферу событий. Это очень высокий уровень, который я попытался перенять. Например, в моём первом альбоме особенно много перкуссии. Мой друг, Андрей Мороз, который живет и здравствует сейчас в Киеве, у него своя студия, и с которым, нам придётся теперь сотрудничать по skype, он просто фанат перкуссионных инструментов. Чего он только не делал: он вытаскивал пружины из матрасов, накручивал на них какие-то железяки, и все эти звуковые эксперименты звучат у меня в первом альбоме. Он постоянно искал необходимое ему звучание. Ему не нравились покупные инструменты. Например, шейкеры мы изготавливали из банок из-под шампуня, засыпая туда злаковые. Анализировали, засыпая чечевицу или рис, и убеждались, что чечевица звучит намного интереснее для нас. Мы даже треки так подписывали, у нас был «Шейкер-Шампунь», «Шейкер-еще что-то там» и так далее. Именно благодаря этим нюансам нам и удалось сделать звучание, отличающееся от общей массы.

Вы родом из Киева, жили на Украине. Сейчас с этой страной у нас политические разногласия. Что произошло между нашими народами, с вашей точки зрения?

Думаю, это произошло не между нами. Это, так сказать, извечная борьба русского народа за родную землю. Это как раз та ситуация, когда приходят иноземцы и хотят забрать у нас нашу родную землю. Они поняли, что войной нас не одолеть. Для себя я подметил одну фразу, которая характеризует наш менталитет: «Русского богатыря в бою не одолеть, зато его можно отравить». Вот и Украинскую землю, очень долго, начиная с 80-х годов одурманивали этой самой националистической идеей. Самостийностью, национализмом, утверждением, что «москали — это не мы» и так далее. Это всю пропаганду я наблюдал сам, просто не думал, что это всё может довести до такого. Надо признать, что формально Украина к этому моменту была отделена уже границей, но идейно оставалась русским народом. Но наши враги решили усилить эту границу не просто как линию, проходящую на земле, а как линию проходящую в душе народа. Вот буквально на днях Украинская Рада приняла закон, по которому русский язык не имеет никаких прав на территории Украинского государства. Я понимаю, почему так происходит, потому что русский язык — это сила. Если вы будете писать стихи на русском языке, если вы будете петь песни на русском языке, если снимать фильмы на нём же, то возникает закономерный вопрос — зачем другой язык? Если русский язык будет существовать в этом государстве в полную силу, то украинский язык будет вторичным, как было раньше, в то время его никогда никто не хотел притеснять, просто так получалось само собой из-за силы русского языка. Настоящая эволюция Русского языка никогда не сравнится с эволюцией Украинского языка, который изобрел Грушевский в конце 18-го века. Сейчас Украина с помощью наших американских партнёров захвачена украинскими националистами. Их единственная цель — это противостояние России и желание о падении России. Я еще в 2013 году предупреждал всех, что выбранный путь ошибочный, что только Россия будет относится к Украине по-братски. Украина — это не европейская культура и не американская, просто она находится в зоне геополитических интересов других стран. Они пользуются Украиной, чтобы сделать из неё таран против Росcии, но, слава богу, у них это получается плохо. Конечно, самая больная точка — это Донбасс, я много раз там был и дружу со многими ребятами от туда. Я очень за него переживаю. Это пока что незаживающая рана, но я надеюсь на лучшее. А в общем могу сказать только то, что украинский вопрос решится только при одном условии — если Россия будет сильна. Для этого нам надо наращивать мощь не только оборонную, но и культурную. Вот я недавно был в Германии, так вот мне очень обидно, что наше культурное присутствии в этой стране минимальное. Голливуда сколько хочешь, а нас почти нет. Наша цель — это распространение нашей мягкой силы — своей привлекательности.

Все отзывы о вашем творчестве в большинстве своём положительны. Я знаю, что вы достаточно самокритичный человек и требовательный в вопросах своей деятельности. Если бы мы вас попросили самому покритиковать своё творчество, чтобы вы сказали?

Мне очень досадно, что я медленно пишу. Мне бы хотелось вместо двух альбомов с 2005 года выпустил как минимум шесть или даже семь. Делать каждый год или каждые два года альбом у меня не получается. Я ищу какие-то свои формы, возможно я перфекционист и ищу какие-то идеальные варианты. Возможно, стоит где-то сделать послабление к своим требованиям. Я помню, в самом начале я был восхищен не сколько максимальным результатом, а вообще возможностью творить на русском языке. Сейчас у меня уходит потихонечку ощущение физического наслаждения от музыки и для меня — это очень нездоровая история, но я жду другого ощущения. Мне не хочется делать ничего формально, хочется делать только то, что меня самого будет впечатлять. Я хочу всё время удивлять свою аудиторию. Я хочу вдохновенно играть и записывать новый материал. За последнее время я получил много отрицательных факторов от жизни и начал погружаться в них. Вот тут я себя и покритиковал бы ещё как музыканта, сказав, что я очень много стал жить внешними миром и перестал углубляться в свой собственный мир, в мир своей фантазии. А этот мир, хоть и незначительно, преображает мир внешний. Поэтому как критик я бы себе настоятельно посоветовал заниматься побольше своим внутренним миром.

У нашего портала есть традиция задавать вопросы, которые не всегда соответствую тематике интервью. Мы называем их «философскими вопросами». Скажите, в двух словах, кратко, но ёмко, что для русского православного человека значит понятие веры?

Кратко не получится. Вера и церковь — это канонически взаимосвязанные вещи, жалко что сейчас происходит со стороны людей явное отделение одного от другого. Я думаю, что вера — это любовь: любовь к ближнему, любовь к Богу. В этом вся наша правда и наша сила. Опираться надо на более высокие вещи, чем просто на материальное существование. Вот мы сегодня разговаривали о Украине, так вот, с моей точки зрения, одна из причин такой ситуации на Украине — это прельщение на материальные блага: мы хотим побольше зарплаты, хотим машины побыстрее, хотим прилавки магазинов по разнообразнее. Но никто не говорил о том, что сам хочет стать лучше, добрее, светлее. Никто не говорил, что хочет стать более смиренным или самоотверженным. Этого не звучало.

Думал о холодной весне, переживал не менее холодное лето и надеялся, что осень будет намного теплее, ваш Koi

Фото: Анна Чекулаева