«ПЛЯЖ»: Наши песни всегда были искренними, а искреннюю песню на заказ не придумаешь

Рок-группа «ПЛЯЖ» давно известна не только в Москве, но и за ее пределами. Ребята играют в стиле поп-панк, поют песни о любви, молодежных проблемах, тусовках и вечеринках. За свою чуть более пятнадцатилетнюю историю дискография группы насчитывает четыре пластинки. Впрочем, новым альбомом музыканты не радовали своих поклонников с 2013 года, зато не так давно записали новый сингл и сняли на песню клип.

На интервью с корреспондентом нашего портала пришел не только фронтмен группы, Данила Косыгин, а группа полным составом, как всегда – втроём.  Музыканты поделились своим отношением к политике и ненормативной лексике в текстах песен, поностальгировали по давно ушедшим двухтысячным, пофантазировали на тему вечной молодости.

Давайте представим ребят:

Данила Косыгин — вокал, бас-гитара

Дима Кеменов — ударные

Женя Жигулёв — гитара

Ребята, привет! Спасибо, что откликнулись на предложение о интервью. Все знают, что вы абсолютно неполитизированная группа, но для современной молодежи модно заниматься политикой. Соответственно, с их точки зрения, отсутствие политики в текстах рок-песен — это неактивная гражданская позиция. Как вы это прокомментируете?

Данила: Очень просто! Мы занимаемся музыкой, а не политикой. Хотели бы заниматься политикой – пошли бы в депутаты, а не играли бы поп-панк. Более того, мы уважаем своих слушателей и не навязываем им свою точку зрения. Уважаем в плане того, что они сами достаточно адекватны для того, чтобы понимать за кого им голосовать, на какие митинги ходить или не ходить. Мы их к этому не призываем и не отговариваем, они решают сами. Пусть просто слушают музыку, а мы будем ее делать.

Женя: Сейчас это просто модно, а через какое-то время будет не модно. Молодежь гонится за модой. Раньше модно было отращивать челки и продвигать суицид. Сейчас в моде политика.

Данила: В нашем случае — это не отсутствие какой-то позиции. Мы могли бы продвигать религию или наоборот — атеизм. Но мы этого не делаем, у каждого из нас, лично, конечно же какая-то позиция есть, но навязывать ее мы совершенно не хотим.

Все ваши концерты в столице чаще всего с бесплатным входом, а вот в других городах за вход надо платить. Почему?

Дима: А это уже и не так!

Данила: Это, действительно, не так. Не так уж и часто у нас бесплатные концерты, чаще всего они бывают в рамках каких-то фестивалей. А то, что в других городах они платные, это связано прежде всего с тем, что организаторам, как минимум, надо оплатить наш проезд. Деньги просто так ниоткуда не появятся.

Дима: Сейчас все перешло на такой «сборно-барный» режим – с бара больше отбивается, чем с оплаты входа. Лично я вижу, что билетная тема для поп-панка несколько умерла. Сейчас даже сто рублей платить за вход никому не интересно, а вот прийти на концерт бесплатно и активно опустошать бар — это другое, именно с этого идет заработок, и организаторы это прекрасно понимают.

Женя: Это вполне нормальная история, вот раньше музыка продавалась на носителях, теперь она больше в электронном виде, много бесплатной музыки в интернете. Все идет к тому, что будут уже какие-то другие возможности для заработка у музыкантов.

Данила: Да, раньше носители продавались, а теперь музыкантам самим проще выложить свою работу в интернет бесплатно, но, естественно, не все. Времена меняются!

У вас слаженный коллектив, много лет втроем. Но есть практика сессионных музыкантов, например, так делали «Green Day», «Nirvana». У вас в студийных записях присутствуют клавиши и женский бэк-вокал. Не было желания поэкспериментировать или вы как «блинки» всегда только втроем?

Женя: Экспериментировали, но постоянно брать кого-то — это надо платить.

Данила: Дело не только в оплате, с ними придется решать какие-то вещи, мы между собой не можем решить какие-то бытовые или музыкальные вопросы. Зачем брать еще кого-то? Это лишний мозг, лишний рот.

Дима: Что касается больших сольных концертов, то у нас практически на постоянной основе всегда присутствует скрипка. Мы экспериментируем на всех значимых сольных концертах. Даже на акустических концертах у нас человек играл на бас-гитаре. Но на постоянной основе они нам не нужны. На мелких концертах от этого нет никакой отдачи.

Данила: Записи — это дело другое, там наоборот интересно набрать побольше народу. Какие только музыканты не принимали участие в наших записях…

Когда вы начинали, после нескольких концертов, вы переиграли название как аббревиатуру: «П.Л.Я.Ж — Полная Лажа Я Жалею». Что скажите на этот счет с учетом вашего текущего музыкального опыта?

Данила: Может быть это и полная лажа, но мы уже не жалеем! Вот это мы можем точно сказать. К нашему названию уже привыкли все, и мы в том числе. Оно уже ничего не значит – просто название нашей группы.

Дима: В начале двухтысячных мы были, ну я не знаю, какими-то говнарями что ли. Ходили в косухах. А тут какое-то попсовое название, какой-то прямо зашквар. Резко так ушли в какой-то поп-панк.

Данила: Да, мы сами себя за это немного стебали. Мы попса, какой-то такой мальчуковый бэнд. А потом это название прочно закрепилось за нами, теперь все, когда говорят «Пляж», подразумевают нас.

На одном из интервью вы сказали, что для актуализации проблемы в обществе необходимо написать о этой проблеме песню. Насколько сложно писать такие песни, а не песни, связанные с вдохновением и творческим порывом?

Данила: Для меня это гораздо сложнее. Я вообще не очень люблю песни о чем-то. То есть сесть и написать песню на какую-то заданную тему. Например, придумаю-ка я песню о повышении пенсионного возраста. Это не идет! Может быть потому, что мы не профессиональные songwriters. Это сложно.

Женя: Есть еще один нюанс – от момента написания до выхода песни в записи проблема перестанет быть такой актуальной.

Данила: Да, проще писать о вечном.

Сейчас панк-рок не популярен. С вашей точки зрения, какие перспективы развития этого стиля в нашей стране?

Данила: Вообще ничего не предугадаешь. Ни у нас, нигде-то ещё. У нас, наверное, тем более.  Еще три года назад все негативно отзывались о русском рэпе, а теперь все это в топах. Одно время и панк-рок считался уделом говнарей.

Дима: Я, наверное, с года 2005 жду каких-то перспектив…

Женя: Может это будет другой панк-рок, ничего не имеющий общего с тем, какой есть сейчас.

Данила: Да, например, как рэп — он сейчас совершенно другой.

Вы одна из немногих панк-групп, в чьих текстах практически нет ненормативной лексики. Почему?

Женя: Потому, что это опять же просто модно. На youtube это практически везде, популярные исполнители, например, группа «Ленинград» это пропагандируют. А какой-то период до этого — это было некое табу. Тогда все устали от группы «Сектор Газа», стали потихоньку от этого отходить, потом этот период прошел и захотелось опять матюков. Появилась группа «Лениград», которая это продвигает. Это модно.

Данила: Если опять вернуться к русскому рэпу, то все, что я слышал — сплошные матюки и это считается нормальным. Мне кажется, что нам хватает словарного запаса, чтобы написать песню без этого и опять же не поддаваться моде.

Женя: Зарифмовать на матерные слова намного легче, так как они относятся ко всему.  Возьмите любое слово, и оно легко рифмуется на мат.

Данила: Да, и в строчку они влезают гораздо лучше, но это не интересно.

Дима: Мне это вообще жутко давит на уши, когда я в песнях слышу всю эту пошлятину.

Данила: Возможно тут еще сыграл тот факт, что мы поняли всю свою ответственность, когда увидели тех ребят, которые нас слушают. Например, зачем мы будем материться при девочках? Зачем это пропагандировать? Они этого и так где-то наберутся, но я буду знать, что к этому не имею отношения. Я могу выразиться лирично, безо всякого мата.

Вы давно на панк-сцене. Насколько все изменилось, по сравнению с теми днями, когда вы начинали?

Данила: Если говорить о каких-то положительных моментах, то я заметил, что когда мы только начинали — молодые группы очень плохо играли. И все делали скидку на то, что они молодые и поэтому плохо играют. Эти группы только через несколько лет начинали играть хорошо. Сейчас на сцену выходят 17-18 летние ребята и уже играют круто, и считается, что так и должно быть. Это уже не вызывает никого удивления. Тех, кто сейчас играет плохо не будут слушать вообще. А если же и записи плохие при нынешних студийных возможностях, то это вообще бред. Это все пройдет мимо, и никто этого не услышит.

Женя: Раньше было много того, на что можно было бы обратить внимание, а сейчас нет такого количества групп для того, чтобы точно сказать, что изменилось. Сейчас просто все изменилось.

Данила: Раньше, мне кажется, была еще одна определенная тусовка, которая ходила на определенные группы. Сейчас именно такой тусы нет, точнее осталась из людей примерно нашего возраста, которые собираются, но они, наверное, на концерты-то и не ходят.

Женя: Очень редко именно все собираются на одном концерте.

Данила: Такой уже дружной тусы, которые ходили на концерт ради тусы, уже нет.

Дима: Потому, что это туса уже выросла и сейчас едет в машине и слушает рэп.

Данила: Ага, снимают stories под Егора Крида.

Женя: Может быть сейчас уже стало это и немодно, нигде нет таких околомузыкальных тусовок. Раньше, наверное, у каждой группы были свои какие-то тусы. Сейчас же даже старые рэп коллективы рассказывают, что у них тоже были в начале двухтысячных свои компании, а сейчас такого уже нет, может уже это не принято стало.

Данила: Мне кажется, сейчас все эти тусы перетекли плавно в социальные сети, где они все и сидят.

Последний альбом группы «Здесь и сейчас» вышел в далеком 2013 году, недавно вы представили сингл. На этом все. Те люди, которые вас слушают, хотят видеть что-то новое. Что вы на это скажите?

Данила: Если взять наш самый первый альбом, то это был очень сильный порыв. Очень многое накопилось и в плане готовых песен и того, что мы хотели сказать этому миру. Чем дальше, тем меньше, но мы не хотим превращаться в группу, которая штампует альбомы. Потому что в тот момент, когда мы скажем себе, что мы должны на том основании, что мы давно ничего не выпускали, в этот момент мы умрем как группа. Если мы начнем писать песни только для количества, то, лично для меня, все это прекратиться. Пусть наши слушатели не расстраиваются и не обижаются, поскольку как раз за нашу искренность они нас и любят. Наши песни всегда были искренними, а искреннюю песню на заказ не придумаешь.

Вы взрослеете, не было желания все бросить — завязать с музыкой?

Данила: Такое желание всегда появляется на определенных этапах жизни у любого человека, чего бы это не касалось. Но в определенный момент ты понимаешь, что бросить не можешь. По всяким причинам. Например, просто потому, что ты должен или себя просто без этого не представляешь.

Женя: Да, на самом деле, не так уж и много времени это занимает чтобы думать о том, что ты от этого устал.

Данила: Если бы все это бесило бы с самого начала, то мы бы уже давно распались и не занимались бы этим. Если это было бы какое-то сиюминутное увлечение, например, как говорят многие молодые группы: «Я знаю, что через пару лет, я этим заниматься уже не буду, сейчас мне это просто по приколу», у нас такого просто нет и никогда не было, и мы ничего подобного никогда не загадывали. Мы в этом давно и бросать не собираемся.

 Есть точка зрения, что успех группы «ПЛЯЖ» произошел в тот момент, когда вы выпустили шутливый кавер-трек «Типа Панки Мега-Микс» на сборник «Панки и все такое». Об этом мало информации в Интернете, что скажите на этот счет?

Данила: Я не думаю, что это как-то повлияло на нашу растущую популярность. Это было записано дома и в шутку.

Дима: Мы просто в тот момент репетировали в студии «Moscow Sound», где репетировала и группа «Тараканы!», там это все так и вращалось. Именно там это кому-то случайно попало на уши.

Данила: В итоге я знаю, что все, на кого мы сделали пародию — послушали и посмеялись.

Дима: Где все эти группы сейчас… Если молодежь сейчас это послушает, то и не поймет, что это пародия и на кого.

Данила: Кто-то выкладывал в Интернет это просто как трек группы «ПЛЯЖ» и все сказали: «О, прикольно, но как-то странно…». То есть, люди не понимают, что это пародия, так как оригиналов никогда не слышали. Я не думаю, что это на что-то повлияло, просто был такой прикол.

Дима: Больше повлияло то, что мы на «Moscow Sound» репетировали, вот это на все повлияло. И «ПЛЯЖа» бы не было, если бы мы туда не попали.

На одном из интервью вы сказали, что для вас на первом месте в музыке стоит мелодия и драйв, а тексты песен вторичны. Но для рока в России характерны тексты с высокой смысловой нагрузкой. Почему у вас именно такая точка зрения?

 Данила: Мы себя не относим к русскому року, не дай бог. У нас конечно рок, но не то его ответвление, когда текст важнее музыки. За себя могу сказать точно, что музыку которую играют в русском роке я пережил в подростковом возрасте, когда учился играть на гитаре на блатных аккордах. Мне это давным-давно перестало быть интересным как музыка. А что насчет текстов, то я бы не сказал, что всегда они являются глубокими, они могут быть замороченными, люди слушают и им кажется, что за всем этим скрывается некая глубина. Каждый начинает искать там какой-то смысл, а может быть и смысла там никакого нет. Поэтому, мне кажется, гораздо важнее спеть о чем ты думаешь, чем грузить слушателя замороченными текстами, которые он никогда не поймет.

 Дима: Я тоже плюсану насчет подросткового возраста и русского рока, я так же все это пережил. Но сейчас я пришел к тому, что начал слушать музыку вообще без слов. Мне даже просто инструментал какой-то группы будет гораздо ближе, чем версия с вокалом. Для меня именно музыка на первом плане.

Женя: Опять же, что такое русский рок? Это одни и те же аккорды, которые постоянно крутятся и для того, чтобы песни хотя бы отличались одна от другой, придумывают глубокие тексты.

Данила: Я уже где-то говорил такую фразу: «В принципе, любую хорошую мелодию можно, наверное, испортить плохим текстом, но за счет хорошего текста плохую мелодию не вытащишь». Это все же музыка, а не стихи. Стихи — это открыл книгу и читай Пушкина, Лермонтова, Есенина… А это музыка, здесь все по-другому!

Вы выступаете в разных городах, в крупных и маленьких. Считается, что более благодарная публика на эмоции — это маленькие города, а более благодарная финансово — это мегаполисы. Вы разделяете это мнение?

Женя: Это не совсем так, как раз деньги музыканты зарабатывают в регионах. Мы говорим о группах, которые считаются народными. Группа «ПЛЯЖ» — это музыка большого города. Например, группа «Сектор Газа» или группа «Руки в верх» популярны в небольших городах, а такая музыка, как группа «ПЛЯЖ» популярна именно в больших.

Дима: Мне кажется даже в региональных городах слушатели «подзаелись», если раньше намечался какой-то концерт малоизвестной группы, то люди бежали сломя голову. А сейчас уже по большей степени это перестало быть интересным.

Женя: Интернет есть у всех, до всех все новое доходит очень быстро.

Данила: Поэтому можно сказать, что иногда более благодарная публика — это публика большого города, возможно даже из-за количества. Концертов в больших городах очень много, есть из чего выбрать, поэтому слушатели осознанно делают выбор. Они осознанно сюда пришли и осознанно здесь получают удовольствие.

Дима: С другой стороны, все зависит от организации. Нельзя судить по отдельным концертам. Может быть нам публика и очень благодарна, просто она была не в курсе из-за плохой рекламы.

У вас есть классические концерты, а есть их акустические варианты. Злые языки говорят, что это халтура и не true-рок, что с технической базой все гораздо проще. Что вы на это скажете?

Данила: Злые языки всегда найдут что сказать. Тут что не делай, они что-то скажут. К тому же не так часто мы куда-то выезжаем с акустическими концертами. Мы их и позиционируем совершенно по-другому. Это не представляется, как сольный концерт группы «ПЛЯЖ», а называется, например, «Акустика. Пляж. Посиделки». Мы сами разделяем наши рок-концерты и их акустические варианты, даже в плане гонораров. Можно даже сказать, что это две разные группы. «ПЛЯЖ» играющий акустику, это «ПЛЯЖ», играющий свои же песни по-другому. Нам кажется, что это интересно, как интересно и другим людям услышать знакомую песню в другом звучании. В этом нет никакой халтуры, просто другое звучание, более близкое к дружеским посиделкам в баре, где все могут слышать друг друга и подпевать.

Дима: Ну, и судя по feedback, людям это нравится. Если бы это никому не нравилось, то мы бы этого не делали. Так что, это какие-то «диванные злые языки», которые всегда хотят найти какой-то подвох.

У нас остался последний вопрос. По традиции, мы задаем некий философский вопрос, которые чаще всего не имеет отношения к тематике интервью. Поп-панк — это музыка тинэйджеров, молодежная музыка, а вы взрослеете. Соответственно, мировоззрение меняется. Согласились бы вы заключить контракт с дьяволом, чтобы вечно оставаться молодыми, всю жизнь играть в панковской группе, вечные вечеринки, пиво и девчонки?

Данила: Тут надо конечно почитать контракт, наверняка есть что-то мелким шрифтом.

Дима: Меня уже настораживает то, с кем это контракт.

Женя: Наверняка в этом договоре есть что-то особое, например, ты со временем тупеешь или остаешься в голове таким, а выглядишь старым. Все не может быть так красиво.

Данила: Тем более — это все так романтизировано, вечные тусовки и все такое. Это же в конце концов надоест, кому-то через полгода, а кому-то через два дня. Мне бы это не подошло. Если бы в этом было какое-то разнообразие…

Женя: А когда у тебя не будет тусовок, то у тебя будет ломка и тебе придется самому искать эти тусовки и вписываться в них, а тебя будут везде прогонять, говорить, что ты же каждый день ходишь, отстань наконец-то.

Данила: Тебе вот еще хочется попутешествовать по миру, а тебе на тусовках надо быть и пить пиво.

Женя: В любом случае, когда ты остаешься на одном уровне — это ведет к регрессу. Это закон жизни: растение растет, человек растет, все развивается, нельзя оставаться на одном месте. Это все быстро превратиться в ад после такого красивого.

Спасибо, ребята за интересное и искреннее интервью!

Задавал каверзные вопросы, обсуждал молодежь, философствовал на тему вечного праздника — корреспондент портала Koi